«Таврические епархиальные Ведомости» № 36 от 23 сентября 1894 года.
Не многих судьба дарит тем счастьем, какое выпало на долю нашего местечка. Давно ходили слухи, что страдающий многолетним недугом владелец местечка, генерал-майор В. П. Попов /Василий Павлович/, испытав на себе всю тщету медицины, приглашает будто бы к себе обожаемого пастыря о. Иоанна Сергиева, но при всем желании верить этим слухам, в душу закрадывался страх о безрезультатности этого приглашения.
Но вот, 23-го августа, получается телеграмма следующего содержания: «23-го о. Иоанн выезжает, —псаломщиком. Пятницу просфоры». Эта радостная весть с неимоверною быстротою облетела всю нашу округу и все ее население. И даже на далеком расстоянии от нашего местечка все встрепенулась: молясь и крестясь, люди бросали свои поля, гумна и дома и спешили в Васильево с радостною надеждою принять благословение от его десницы и увидеть любвеобильного пастыря молящимся и приносящим бескровную жертву за весь мир. Все дороги, ведущие кместечку, покрылись едущими иидущими, ажелезная дорога сотнями высаживала на местном полустанке богомольцев и почитателей доброго пастыря.
С утра, в четверг 25 августа /7 сентября по новому стилю/, – в день приезда о. Иоанна, – местечко с истинным русским радушием принимало и приезжих и прихожих. К 10-ти часам вечера, времени приезда о. Иоанна, на местном вокзале собрались все те, кои по долгу службы должны были встретить дорогого гостя. Здесь мы видим господина исправника Мелитопольского уезда, господина земского начальника 3-го участка,местного волостного старшину с хлебом-солью иокружных сельских старост. Все помещение вокзала, вся платформа, весь двор —все залито народом, врядах которого немало евреев. Но вот ровно в 9 часов 53 минуты вечера послышался сигнал о приближении долгожданного поезда. Все стихло иобратилось взрение и слух, сердца усиленно бьются; но это только минута. Вот пыхтя игромыхая, вполосу вокзального света входит поезд, состоящий из 11 вагонов. Обер-кондуктор говорит, что «батюшка в заднем министерском вагоне», и это тихое море голов, заволновавшееся и забушевавшее, направляется туда. Вагон моментально наполняется народом, поднимается крик: «батюшка, родной, благослови!». На это из купе раздается ласковый ответ «Бог благословит всех вас, други мои! Пустите меня».
С трудом, под руки, вышел, наконец о. Иоанн на платформу и так приветствовал собравшихся: «Здравствуйте, други мои! Здравствуйте, отцы и матери! Здравствуйте, братья и сестры! Здравствуйте, дети!» Толпа, точно вода, почуяв простор, хлынула всей своей массой к доброму батюшке, оттиснула оберегавших его и, — точно челнок, — подхватила его на свои руки. Крики, вопли, рыдания радости — все смешалось в одно общее, руки пастыря ловились, покрывались поцелуями и орошались слезами, одежду его лобызали, и всюду раздавалось: «батюшка наш дорогой, голубчик ты наш, молитвенник ты наш!». Но вот, кое-как благословив представителей и приняв хлеб-соль, удалось, наконец, достигнуть кареты, и кортеж экипажей разного вида и типа длинною вереницею двинулся по дороге к местечку.
Пишущему эти строки пришлось выехать со станции на полчаса позже. На всем пути, обгоняя группы пешеходов, он замечал то шляпку, движущуюся рядом с малороссийскою повязкою, то городское пальто, идущее возле крестьянской чемарки; но, несмотря на эту внешнюю разнородность, в говоре идущих слышалось единодушие. Все говорили только об одном отце Иоанне, и, следовательно, мысли их, желания и чувствования были также одни.
Приезжаем в местечко и узнаем, что отец Иоанн начало службы назначил на 7 часов утра пятницы, и масса народа, думавшая, что батюшка с вокзала посетит первее всего храм, а потому и ожидавшая его здесь, начала расходиться, неся в груди трепетную надежду на желанное завтра.
Нам далеко за полночь пришлось зайти в церковную ограду и довелось увидеть зрелище поистине чудное и услышать поистине отрадное: вся ограда была буквально устлана спящим народом, но вот то там, то здесь послышался вздох, сопровождаемый словами: «Господи, сподоби! Господи, помоги мне»! И невольно воочию убеждаешься в том, что дорого и чем живет наш русский народ. Сюда бы привести тех, которые считают себя радетелями народа, и они бы узнали, в чем истинный залог счастья и будущая мощь нашего отечества.
Занялась заря утра пятницы 26-го августа /8 сентября по новому стилю/. По улицам местечка слышен говор и шум пешеходов, а со стороны соседних сел и деревень доносится стук бричечных колес: то люд православный спешит в местный храм во Имя Святых апостолов Петра и Павла. Построен он матерью нынешнего владельца, генеральшей Е. А. Поповой /Елена Александровна, грузинская княжна, супруга Павла Васильевича Попова, в девичестве – Эристави/, по плану Екатеринославского кафедрального Собора и расположен на центральной возвышенности местечка. Уже к рассвету дня церковь эта горела тысячами огней, зажженных трудовой рукой богомольцев. Народ, толпившийся возле храма, напоминал собой муравейник перед началом дневного труда своих неусыпных тружеников — Божиих пчелок. Но вот ровно в 7 часов утра все заволновалось. По направлению к храму со стороны генеральского дворца плавно неслось ландо, запряженное четвериком-цугом, и везло нам желанного, любимого и обожаемого отца Иоанна. Еще минута, — экипаж остановился, и мы увидели и услышали того, о ком до сей поры только лишь читали.
«Доброго утра, други мои, отцы, матери, братья, сестры и дети! Мир вам и благословение Божие»! — послышался его звучный, добрый чисто юношеский голос, как бы он исходил не из груди 64-летнего старца. Вся многотысячная толпа, точно один человек, отвечала одним этим: «Милый, желанный, дорогой наш батюшка! Помолись о нас, благослови нас»! Отец Иоанн буквально не прошел в алтарь, а проплыл по волнам народных рук, то поднимаясь, то опускаясь, то колыхаясь; его теснили, его терзали, ловя его руки и полы одежды, а он… сколько любви в его взоре, сколько отеческой ласки в его любовной улыбке! Наконец он в алтаре.
Быстро помолившись и облобызавшись с собравшимся духовенством (было 7 священников и 2 диакона, готовившихся к сослужению отцу Иоанну), отец Иоанн предложил местному священнику служить утреню. Когда подходило время чтения канона, отец Иоанн, надев епитрахиль, вышел на солею пред Царские врата и здесь перед лицом всего народа, так жаждавшего видеть его, при открытых Царских вратах читал канон Богоматери и стихиры хвалительны. Читал, — мы сказали! Но это было не чтение, а беседа сердцем и усты, как бы лицом к лицу с Благодатной. В его дикции, в его нервных движениях видно было, как глубоко проникался он этим чтением и все его существо как бы поглощалось этой умной беседой с Пречистой.
Утреня окончена, совершена и проскомидия (последнюю совершал один из сослужащих). Отец Иоанн облачился, и вот он подходит к жертвеннику. Но что это? Не видение ли, — сладостное, трепетное, святое видение? Пред жертвенником коленопреклоненно, с положенною на воздетые крестообразно руки головою предстоит отец Иоанн! Он молится, молится долго, но не так как мы грешные: лицо его покрывается беловатою бледностью, точно какой-то таинственный свет озаряет его, в этом лике видна, как бы туга сердечная, как бы душа, страдающая пред неизбежным наступлением чего-то страшного. При виде этого, трепет объял всех, бывших в алтаре, и оросил лица слезами благоговейного страха. Слов нет передать виденное, только сердцем чувствовалось, что присутствуешь при великой и сильной молитве, могущей и горы переставлять.
Началась Литургия. Во время великой ектеньи благостный пастырь обратился к местному священнику с вопросом: «как титулуется ваш Епископ?» и, получив ответ, долго творил тайную молитву. Литургия шла своим чередом. Отец Иоанн был весь в умной молитве, всю службу совершал с закрытыми глазами, его возгласы, вся его служба — это живая беседа с Богом, в Боге и пред Лицом Бога. Но отметим особенно один момент. После сугубой ектеньи отец Иоанн обратился к народу, приглашая его миром помолиться о болящем боярине Василии, и затем своим звонким голосом зачитал молитву. Никогда, нигде мы не читали и не слыхали этой молитвы, да ее нигде и нет: это плод молитвенного духа отца Иоанна. Сколько веры в Божию милость, сколько надежды, надежды непоколебимой, сколько любви и сострадания к немощным и страждущим вложено в эту молитву! Ее составила не голова с пером в руке, а сердце и душа, любящая, состраждущая страданиям людским и непоколебимо верующая, что Один Бог силен и мертвыя возставити. Все сослужащие отцу Иоанну облились слезами, слушая эту молитву, хватающую за сердце, и видя, как все существо самого молитвенника стремится оставить землю и лететь к Тому, Кого молит он о болящем. Никогда не забыть нам этих минут.
По окончании Литургии был молебен и водоосвящение, после чего отец Иоанн поехал приобщать больного. Весь день 26 августа отец Иоанн принимал в своей квартире желавших его видеть и получить благословение. В числе посетителей было много недужных разными болезнями, против которых бессильной оказывалась медицина. Всех их добрый пастырь принимал с равным приветом, ласкою и любовью, с глубоким вниманием выслушивая их нужды и печали. Здесь уместно будет сказать о том, как отец Иоанн смотрит на свою деятельность. На замечание, что народ много причиняет ему беспокойства своим постоянным преследованием его, он ответил следующее: «я живу для народа и радуюсь, что еще много веры в сердцах малых сих».
В 9 часов вечера в своей квартире отец Иоанн совершал всенощное бдение, сам читал канон святому Пимену, а по окончании бдения освящал воду, которой окроплял собравшийся народ.
В 5 часов утра субботы 27-ro августа /9 сентября по новому стилю/ незабвенный пастырь совершал в сослужении двух священников последнюю Литургию в нашем храме, и по мере того, как время сокращалось, и час разлуки приближался, в наши сердца проникала скорбь, а души начинали тосковать. Наконец Литургия окончена, все разоблачились, и вот отец Иоанн первый кланяется всему собравшемуся духовенству (13 человек) и, лобызая их руки, благодарит за любовь, с которой приняли его священнослужители. После этого началось прощание, быть может, навсегда. Это было прощание отца с детьми, прощание, прерываемое подступавшими слезами.
В 7 часов утра наш дорогой и навсегда благословляемый нами гость, молитвенник и собрат во Христе окончательно распростился с местечком и отбыл на вокзал. Провожали благостного пастыря многие, и на вокзале опять собралась буквально толпа народа. Утро выдалось чудное, тихое, ясное. До прихода поезда было много времени, которое отец Иоанн употребил на благословение собравшихся и беседу с ними. В последней беседе батюшка увещевал не оставлять молитвы, строго хранить веру и никогда не ослабевать в надежде на Божию милость и Его неизреченное милосердие. Речь свою отец Иоанн заключил словами: «благодарю вас за вашу любовь, и Божие благословение да пребудет с вами! Хорошо у вас. Поминайте меня в ваших молитвах»!
Вскоре подошел поезд, несколько минут — и он умчал от нас того, кем мы только и
жили за эти одни благодатные сутки. Удаляясь от нас, батюшка не переставал благословлять собравшихся проводить его, а мы, крестясь и кланяясь, посылали ему пожелания всех благ.
Тысячи уст благословляют генерала Попова за доставленную возможность видеть и слышать великого молитвенника, а отцы и матери долго-долго будут повествовать своим детям о добром батюшке.
Да благословит тебя, достойный служитель алтаря, Бог во всех путях твоей жизни! Да воздаст Он тебе сторицею за то нравственное благо, которым ты одарил нас: народ — беседою и благословением, а пишущего, — в числе других, — любовью и двукратным сослужением!
м. Васильево 8 сентября 1894 г. Священник Иоанн Станиславский.
***************************************
К этой статье из газеты 120-тилетней давности, хочется добавить, что доподлинно известно так же, что Иоанн Кронштадтский, во время посещения нашего местечка посетил и земскую школу (нынешнее здание нашего, Петро-Павловского храма), где благословил детей; а по воспоминаниям очевидцев – еще совершил в школе водосвятный молебен, окропив детвору и здание святой водой.
Так же известно, что благодаря увещеваниям великого подвижника – Василий Попов простил своего сына Павла. Он, в свое время, отказался от своего сына Павла, который, не спросив отеческого благословения, тайком женился на некой Паулине Моржицкой. Узнав об этом, Василий Павлович лишил его прав на наследство. Павел неоднократно пытался примириться с отцом, испросить прощения, однако тот его не желал видеть. Так вот, после долгих увещеваний чудотворца Василий Павлович все же уступил. Святой Иоанн прислал Павлу телеграмму: «Просил отца вашего. Он прощает и благословляет»…
